Писатели и рукописи: перо, машинка, компьютер.
#БиблиотекаимениМаршалаЖуковаСимферополь
Долгие столетия писательский труд был именно писанием, то есть собственноручным испещрением клочка бумаги (папируса, пергамента) затейливыми черточками, петельками и крючочками.
Но вот наступил ХХ век с его постоянно совершенствуемыми возможностями машинописи, а привычка к рукописанию никуда не делась. Писатели упорно продолжали покрывать своими каракулями тонны бумаги.
Почему? Послушаем их самих:
«Пишу карандашом. Мне нужно не менее дюжины их и машинку для заточки. О, и очень много бумаги! Пишущая машинка – для окончательного варианта и для копий». Э. Хемингуэй
«Когда пишу от руки, у меня создается впечатление, что я более искренен, не столь литературен. За пишущей машинкой у меня все получается слишком гладко. Это напоминает проигрывание фортепьянных гамм. Моими мыслями каким-то образом управляют пальцы». Г. Миллер
«Я пишу от руки, потому что не привык думать за машинкой. Мне нужно чувствовать в руке карандаш, видеть, как из-под кончика карандаша выходят слова, и, если слово не то, я его просто стираю и пишу новое. Мне надо все сначала записать на бумагу. Только после этого я перепечатываю все на машинке, но сначала мне нужно, чтоб текст был написан от руки, чтоб я чувствовал его». У. Фолкнер
«Перо. Пишущая машинка, мне кажется, должна вредно влиять на ритм фразы». М. Горький
«Нарезаны четвертушки бумаги, очинен химический карандаш, приготовлены папиросы, я сажусь за стол». Е. Замятин
«Пишу пером. Карандашом пользуюсь иногда для отделки какой-нибудь фразы. Рисунков на рукописи не делаю. Возможности печатать вещи сразу на пишущей машинке искренно не понимаю». М. Слонимский
«Я пишу только ручкой, только на хорошей бумаге. Бумагу я привезла из Швейцарии. Я люблю хорошие ручки, чтобы была легкая подача чернил. Бумага и ручка мне не должны мешать». В. То-карева
«Во время работы я не выношу шума машинки. Я наедине с мягким «самопишущим» пером и квадратной глянцевой бумагой». Н. Никитин
«Пишу всегда пером. В местах ответственных, прежде чем положить фразу на бумагу, тщательно строишь ее в уме. Когда черновик готов, начинаешь со всем тщанием править его. Получается вторая редакция рассказа. Рукопись становится неимоверно грязной, со вставками, подклейками, четырехэтажными поправками в поисках нужного слова. Затем рукопись передаешь для переписи на машинке. Ошибки сразу выпирают. Большая правка, третья редакция. Тут иногда достается не только стилю, но и общей концепции рассказа. Вновь машинка, если рассказ пишешь вчерне месяц, то отделываешь его недели три. Звучность, инструментовку речи я ставлю во главу угла. Работая, автор должен всегда прислушиваться к своему перу». В. Шишков
«Щелканье машинки мне мешает, я всегда пишу только пером. Перо для меня не безразлично – писать люблю мягким пером, если есть, то медным». А. Чапыгин
«Если бы я показал вам свою записную книжку, вы бы обнаружили массу завитушек, и стрелочек, и легких зачеркиваний, сквозь которые проступает первый вариант. Переходишь от этого к печатному тексту – и он тут же выглядит более закоснелым. Кстати, все это чепуха насчет того, что на компьютерах удобнее жонглировать текстом. Ничто не сравнится с возможностями рукописи. В ней ты переставляешь куски текста, физически не сдвигая их, то есть всего лишь указываешь на возможность перемещения, оставляя изначальную мысль нетронутой. Проблема компьютера в том, что у конечного результата нет памяти, нет происхождения, нет истории – маленький курсор (или как он там называется) дрожит где-то в центре экрана, создавая иллюзию того, будто вы думаете. Даже когда вы давно уже перестали». М. Эмис
«Когда я учился писательскому мастерству в колледже, мне приходилось, как и всем, сдавать свои сочинения, набранными через двойной интервал шрифтом Times New Roman. И у меня все выходило ужасно. Стоило мне только начать писать от руки, как работа пошла веселее, и ее качество заметно улучшилось. Чем дальше я держусь от компьютера, тем лучше становятся мои идеи. Microsoft Word – это мой враг. Я все время пользуюсь им на работе, поэтому в остальное время стараюсь с ним не связываться. Думаю, что чем больше писательство становится физическим процессом, тем лучше получаются произведения. Можно почувствовать чернила на бумаге. Можно разложить листы по всему столу и перебирать их. Можно положить текст везде, где на его будет удобно смотреть». О. Клеон
«Тем не менее, технический прогресс постепенно находил все больше сторонников среди пишущей братии. Уже в начале 1920-х годов печатная машинка стала неотъемлемой принадлежностью писательских столов. Я работаю сразу на машинке, правлю по окончании каждой страницы, очень много вычеркиваю, без жалости, если даже какое-то отдельное сравнение кажется удачным, переписываю и снова мараю. В итоге каждая страница – это восемь-девять склеенных кусочков. Другой метод – написать все произведение вчерне, а затем переписывать начисто – куда экономней, но у меня отвращение к плохо написанному тексту. Такой же отделке подвергаю каждую законченную главу. Это опять-таки не экономно. Но когда пишешь главу, хочется, чтобы все в ней было ясно; тогда чувствуешь, как постепенно меняется форма всего произведения». И. Эренбург
«Я пишу на машинке с 1930 года – испортился почерк. Работаю я медленно. В лучшие годы писал не более пяти отделанных машинописных страниц в день при работе с утра до ночи. Вечером я только правлю написанное». И. Эренбург
«На пишущей машинке. Рукописный текст всегда неясен (не разборчивость почерка, индивидуальность его, малое – сравнительно с печатным – количество слов на странице). Все это мешает каждую минуту отрешаться от себя, взглядывать критически, как на чужое, на свою работу. Когда фраза слишком сложная, или когда они толпятся, забегая вперед, – набрасываю их пером. Мне никогда не удавалось набросать от руки больше трех, четырех страниц, сейчас же тянет взглянуть на это в печатном виде – на машинке». А. Толстой
«Техника письма. Набрасываю пером и сейчас же стукаю на машинке. К карандашам чувствую отвращение». А. Толстой
«Рассказы до листа пишу на машинке сразу, больше листа – пером и затем на машинке». Б. Пильняк
В конце ХХ века нашлись свои поклонники и у компьютера.
«Писал от руки. Печатал черновик на машинке, правил, перепечатывал. В середине 1980-х с радостью перешел на компьютер, и теперь пишущая машинка кажется мне грубой механической помехой. В текстовом редакторе есть что-то более интимное, он ближе к мысли как таковой. Эфемерность еще не распечатанного материала похожа на невысказанную мысль. Мне нравится возможность без конца переделывать фразы, мне нравится, как преданная машина запоминает все мои маленькие пометки». И. Макьэн
Особняком в этом отношении стоял Л. Фейхтвангер, который имел обыкновение надиктовывать свои романы.
Наконец, сформировалась еще одна группа писателей, которые сочетают возможности пера и печатной машинки (компьютера).
«Сначала я все пишу от руки. Писать от руки я могу в течение двух часов, не больше, – пальцы немеют. Тогда я откладываю ручку и начинаю перепечатывать написанное, попутно что-то меняя; пожалуй, это первая стадия редактирования». М. В. Льоса
«Первые сто страниц пишу не оглядываясь. Пишу от руки. После того как этот первый вариант жена напечатает или наберет на компьютере, я обычно весь его перекраиваю, правлю, выбрасываю нещадно абзац за абзацем. Если у меня от десяти рукописных страниц остается одна печатная – это хорошо». А. Рыбаков
«Я пишу не только на компьютере, иногда и от руки тоже. Рукой я написал «Ловца снов» и «Мешок с костями» – хотел понять, как получится. Кое-что изменилось. Прежде всего, дело пошло медленнее – когда пишешь от руки, времени уходит больше. И каждый раз, когда я начинал писать, во мне просыпался лентяй и говорил: «А это обязательно?» У меня после этих упражнений до сих пор мозоль на пальце. Зато работа с черновиками была куда увлекательней. Мне показалось, что первый вариант получился более отточенным – все потому, что спешить не получалось. Ведь писать можно только с определенной скоростью. Это все равно как мчаться на мотоцикле или идти пешком». С. Кинг
.
Источник: https://vk.com/wall-137080556_48650
